Озеро Ньяса

«Озеро Ньяса, – пишет советский писатель-географ И. М. Забелин, – открылось нам впервые темно-синим полуовалом, вставленным в арку из ярко-красной цветущей бугенвиллеи…»

Ньяса… Не правда ли, это слово явно похоже на старинное местное название озера Виктория – Ньянца?

И значение у него то же самое: водоем больших размеров, «большая вода». Ньяса и Ньянца – слова из разных языков, но языков родственных, принадлежащих к одной большой языковой семье банту, а в ее составе – к одной и той же языковой группе восточных банту. Понятно, что одинаковые по смыслу слова довольно близки и по звучанию.

Есть у озера Ньяса и другое название – Малави Оно употребляется в одноименной африканской республике, которой принадлежит большая часть озера. Это название перешло и на страну, и на озеро от этнической группы малави, составляющей свыше половины населения республики. Это название озера давно бытует в народе, официально же было введено десятилетие назад специальным постановлением правительства Малави. Однако в других прилегающих к озеру странах – Танзании и Мозамбике – его продолжают называть Ньясой.

На Ньянцу – на озеро Виктория – озеро Ньяса похоже, пожалуй, только своим именем. Во всем остальном оно сильно – напоминает Танганьику. Сходство это, конечно, не случайное, оно, так сказать, «фамильное», зависящее в первую очередь от общности происхождения озер. И Танганьика, и Ньяса – типичные сбросовые озера, притом озера очень глубокие и древние.

Рифтовая впадина, в которой лежит Ньяса, занимает крайнее южное положение в системе Великих разломов. Она обрамлена высокими (порядка 1500–3000 м над уровнем моря) глыбовыми горами и плоскогорьями. Озеро расположено в северной части этого грабена, на; юге же он продолжается до нижнего течения Замбези и даже заходит немного южнее его.

Озеро Ньяса почти такое же длинное, как Танганьика (оно вытянуто с севера на юг на 580 км), и тоже относительно узкое (ширина не более 80 км). Немногим уступает оно Танганьике и по площади, превышающей 30 тыс. км2 (третье по величине озеро Африки). Очень похожа Ньяса на Танганьику и конфигурацией своих малорасчлененных, большей частью прямолинейных берегов, и общим их обликом. Как и там, узкая полоса прибрежной равнины нередко выклинивается, и краевые уступы грабена обрываются прямо в воду. Наибольшая глубина озера, измеренная в его северной части, – 706 м – приблизительно вдвое меньше максимальной глубины Танганьики, но все же достаточна для того, чтобы Ньяса заняла второе место по глубине среди африканских озер. Абсолютная высота уреза воды в озере – в среднем 472 м; значит, дно Ньясы в наиболее глубоком месте опущено на 234 м ниже уровня моря.

Большая глубина озера, большой объем его водной массы благоприятствуют развитию почти столь же устойчивой, как и в Танганьике, температурной стратификации. В поверхностном слое озера – эпилимнионе – температуры воды варьируют по сезонам от 23,5 до 27,5° С, тогда как в глубине гаполимниона весь год удерживается температура 22° С. Однако сезонные колебания по глубине слоя температурного скачка в водах Ньясы намного больше, чем в Танганьике, – примерно от 50 до 350 м. Это говорит о том, что процессы перемешивания воды в относительно холодное время года распространяются здесь глубже. Усилению вертикального водообмена, по-видимому, отчасти способствует несколько более значительное, по сравнению с Танганьикой, зимнее охлаждение поверхностных вод Ньясы, обусловленное общеклиматическими причинами (следует иметь в виду, что из всех Великих озер Восточной Африки Ньяса наиболее удалена от экватора).

Но особенно большое значение для активизации процессов перемешивания имеют господствующие здесь зимой сильные юго-восточные пассатные ветры, которые врываются в узкий, открытый к югу грабен Ньясы как в аэродинамическую трубу.

Так или иначе, в южной части озера, где глубины не превосходят 300 м, ежегодному перемешиванию подвергается вся водная масса, и только в северной его половине, на глубинах более 400 м, существует не участвующий в таком перемешивании и поэтому постоянно лишенный кислорода «мертвый слой». На его долю приходится меньшая (а не большая, как в Танганьике) часть общего объема озерной воды. Соответственно более значителен объем обогащенного кислородом верхнего слоя озера.

Впрочем, и сам «мертвый слой» Ньясы, вероятно, не такой «мертвый», как в Танганьике и Киву. По мнению исследователей, он тоже может подвергаться полному перемешиванию, только очень редко – возможно, раз в 10 – 12 лет. На содержании в нем кислорода этот процесс практически не сказывается, но все же он имеет важное гидробиологическое значение. Ведь вместе с глубинными водами в поверхностные слои поступают – пусть даже редко – накопленные в гиполимнионе минеральные вещества, в том числе питательные. А это значит, что биологическое осаждение минеральных соединений не играет здесь такой «роковой» роли, как в Танганьике, оно не исключает их навечно из кругооборота веществ в озере.

Таким образом, хотя по общему характеру термической стратификации Ньяса близка к Танганьике, условия для развития жизни в этом озере со всех точек зрения более благоприятны.

А как выглядит водный баланс Ньясы? Ежегодный приход воды в озеро составляет примерно 70 км3, из которых 37 км3 (около 52%) дают осадки, выпадающие на его водную поверхность (в среднем более 1200 мм), и 33 км3 (около 48%) – притоки. В расходной части баланса резко преобладают потери воды на испарение, достигающие 64 км3 (около 91%), тогда как стоком удаляется лишь 6 км3 (около 9%). Все это – черты знакомые. Выходит, не только Танганьику, но и Ньясу можно определить как полубессточное озеро.

Из прочих черт «фамильного сходства» Ньясы с Танганьикой упомянем ее очень богатую и высокоэндемичную водную фауну. Она в общем родственна фауне Замбези, к бассейну которой принадлежит Ньяса, но в то же время во многом от нее отличается. В озере Ньяса водится около 230 видов рыб, причем они эндемичны почти на 9/10 (в особенности хромисы). Как и в случае с Танганьикой, эти особенности фауны определяются большой древностью озера (хотя оно образовалось, судя по некоторым данным, все-таки позже Танганьики, уже в четвертичное время) и длительной его изоляцией от других водоемов.

Озеро Ньяса, конечно, судоходный водоем. Однако, развитие судоходства здесь затрудняется целым рядом факторов. Прежде всего, неблагоприятными природными условиями – такими, как отсутствие удобных естественных гаваней, сильные штормы и прибои у крутых скалистых берегов. Бури и штормы бывают, как «мы знаем, и на других Великих озерах, но для Ньясы они особенно характерны ввиду уже упоминавшегося нами эффекта «аэродинамической трубы». Еще Ливингстон говорил, что Ньясу можно было бы назвать «Озером бурь».

«Однажды утром, – рассказывает он, – мы оказались среди разбушевавшихся волн и не могли двинуться ни вперед, ни назад, и нам пришлось бросить якорь в миле от берега на глубине семи морских саженей. Если бы мы попытались подплыть к берегу, неистовый прибой расщепил бы наше – легкое судно. Устрашающие волны накатывались по 3 сразу; их гребни рассыпались в миллионы брызг… Если бы хоть одна из этих белогривых волн ударила по нашему легкому судну, ничто бы нас не могло спасти…».

Ливингстон путешествовал по Ньясе на парусной лодке. Но вот. в 1946 году во время шторма здесь затонул не утлый парусник, а пассажирский пароход. С тех пор пассажиров перевозят по озеру только в, дневное время. Впрочем, пассажирские перевозки невелики, основную роль играет перевозка грузов.

Есть и другие, факторы, лимитирующие развитие судоходства. Вокруг Ньясы расположены в большинстве своем слаборазвитые в экономическом отношении районы. К озеру подходит мало хороших транспортных коммуникаций. Только в одном месте, на юго-западе – в Малави, к озерному порту Салима подходит железная дорога, и здесь проходит перевалка грузов с желез-подорожных путей на водный транспорт и наоборот.

Кроме Салимы, на озере имеется еще ряд пристаней – Кота-Кота, Каронга, Бандава, Домира-Бей, Форт-Магири в Малави, Мвая – в Танзании. Все эти небольшие озерные порты плохо оборудованы, что ограничивает их пропускную способность

Нельзя забывать и о том, что всякое развитие водного транспорта на озере Ньяса упирается в проблему колебаний его уровня. Поэтому до тех пор, пока уровень озера не будет стабилизирован, пока не будут решены проблемы реконструкции Шире, ожидать серьезных изменений в транспортном использовании Ньясы не приходится. И здесь, поскольку речь идет о крупных капиталовложениях, снова встают социальные проблемы

Среди двух с лишним сотен видов рыб, обитающих в озере Ньяса, немало промысловых, в том числе очень важные для рыболовства виды тилапии.

До недавнего времени в озерных водах вылавливалось ежегодно лишь 5–7 тыс. т рыбы, из них 2/3 – рыбаками-африканцами. Последние используют для промысла главным образом небольшие долбленые лодки; внедрение дощатых шлюпок, приспособленных для подвесного мотора, только началось. Рыбаки из числа коренных жителей потребляют часть улова сами, большую же часть добываемой рыбы сушат или коптят и в таком виде обменивают или продают (нередко через посредников). На берегах озера есть целые рыбацкие деревни, живущие исключительно за счет продажи рыбы. Но чаще рыболовство сочетается с земледелием.

Промышленный лов рыбы, ведущийся иностранными предпринимателями, получил значительное развитие лишь в последние годы. Он «целиком ориентирован на рынок. В распоряжении промысловиков-неафриканцев имеются современные моторные суда. Благодаря росту рыбодобычи улов рыбы в малавийских водах озера Ньяса превышает 20 тыс. т. Однако основным промысловым районом остается небольшой, относительно мелководный участок на юго-востоке озера, близ истока Шире. Глубоководная часть озера используется мало.

В окружающих Ньясу районах на рыбу большой опрос, и рыболовство – важная статья дохода. Это, разумеется, стимулирует его развитие. Все же кривая добычи рыбы могла бы пойти вверх гораздо более круто – при условии, что будут освоены новые районы, в том числе вдали от берегов, в открытых водах. Но для этого нужна техника. Нужны, следовательно, средства.