Экономическое значение спора России и Японии.
История отношений России и Японии в ХХ веке складывалась непросто. Достаточно напомнить, что на протяжении немногим более 40 лет (1904—1945 гг.) Япония и Россия 4 раза воевали. В 1904—1905 годах в Маньчжурии, в 1918—1922 — в Сибири и Приморском крае, в 1939 году на реке Халхин-Гол и озере Хасан и, наконец, в 1945 году во Второй мировой войне. В настоящее время “территориальная проблема” продолжает настойчиво эксплуатироваться японскими политиками с не меньшей, но даже большей интенсивностью, чем раньше. Правда, сейчас она, незаметно для широкого круга читателей, получила рыболовную, морскую направленность. Такой вектор ей придала встреча на высшем уровне между лидерами двух стран Б. Ельциным и Р. Хасимото.
Она состоялась 1 и 2 ноября 1997 года в Красноярске. Тогда, как известно, Ельцин и Хасимото договорились придать импульс переговорам относительно предоставления права промысла японским рыбакам в территориальном море России в районе островов Южных Курил.
Причем японская сторона настаивает на ведении промысла именно у тех островов, на которые она заявила претензии:— Хабомай, Шикотан, Кунашир и Итуруп. К тому же японцы по существу требуют от российских властей обеспечить им так называемый “безопасный промысел”. Под этим термином скрывается стремление вести промысел в наших водах без признания наших правил рыболовства. И надо отдать должное японцам —они этого добьются, если подписанное в 1998 году Соглашение между Россией и Японией о некоторых вопросах сотрудничества в области промысла морских живых ресурсов войдет в силу. С тем чтобы последнее произошло, необходимо дополнительно рассмотреть ряд технических вопросов по промыслу и получить одобрение Соглашения Федеральным собранием, так как оно касается территориального моря России. Добиться этого тем, кто лоббировал данное Соглашение, будет непросто, хотя сам текст Соглашения включает всего 7 статей и одно приложение, уместившееся всего на 5 страницах машинописного текста.
Нарушение территориальных вод России в районе Южных Курил японскими рыболовными судами началось в разгар холодной войны. Пик этих нарушений приходится на 70—80-е и начало 90-х годов, когда в год приходилось до 8—10 тысяч случаев. В советское время пограничникам запрещалось открывать огонь на поражение по японским судам-нарушителям. Пограничники задерживали такие суда. Капитанов судили по нашим законам, и они отбывали тюремное наказание у нас. По существу эти японские рыболовные капитаны были своеобразными камикадзе. Попадались нашим пограничникам, как правило, японские суда-тихоходы. Основная же часть нарушителей, имея быстроходные суда, безнаказанно уходили. Истинные японские рыбаки-профессионалы называют этих спецрыбаков на быстроходных судах “якудзы”. Судя по их экипировке и наличию дорогостоящих судовых двигателей главная цель якудзы состояла не в добыче рыбы и морепродуктов, а в нарушении наших территориальных вод, с тем чтобы поддерживать напряженность в этом районе, заявляя постоянно о территориальных притязаниях Японии к России. Положение с японскими нарушителями резко изменилось с 1994—1995 годов, когда новая Россия решилась на отстаивание своих национальных интересов в районе Южных Курил с использованием для остановки быстроходных судов-нарушителей оружия. Не обошлось, к сожалению, и без ранения японцев. Пыл нарушителей начал остывать, а сами нарушения наших территориальных вод сократились с 10 тысяч до 12—15 случаев в год. [6; с 123]
С тем чтобы сохранить напряженность по территориальной проблеме, японские стратеги выдвинули претензии к российской стороне относительно обеспечения для японских рыбаков так называемого безопасного промысла в водах, прилегающих к тем территориям, на которые Япония заявила претензии, то есть у Южных Курил. В то время последователи козыревской соглашательской дипломатии, вместо того чтобы отвергнуть столь абсурдные притязания и начать переговоры об экономическом сотрудничестве в области рыболовства между двумя странами, как это предлагали представители рыбной отрасли, повели переговоры по японскому сценарию. Для того чтобы сломить отрицательное отношение к таким переговорам со стороны наших рыбаков, была проведена, полагаю, не без помощи японских спецслужб, массированная дискредитация рыбной отрасли среди нашей общественности с широким использованием прессы. Чего стоят вымыслы о рыболовной мафии и ряд тенденциозных выступлений по этому вопросу как в радикальной, так и в левой прессе? Все эти мыльные пузыри, к сожалению, дали свои негативные результаты.
Впервые хоккайдским рыбакам было разрешено вести промысел морской капусты у острова Сигнальный в начале 60-х годов. По этому вопросу тогда было быстро и без проволочек заключено межведомственное (обращаю внимание читателей не межправительственное) Соглашение, по которому “Японские рыбаки, занимающиеся промыслом морской капусты... должны соблюдать законы, постановления и правила СССР, действующих в этом районе, включая правила, регулирующие промысел морской капусты”. Это ключевое положение, действовавшее больше 30-ти лет, исчезло в тексте нового Соглашения. Совершенно ничем не объяснимая сдача наших позиций. Выходит, кому-то стало выгодным ослабить позицию России относительно ее суверенитета в своем территориальном море у южных Курил. Позволю высказать предположение, что именно ради только этого и были затеяны столь многотуровые переговоры (13 туров в течение 3 лет) по разработке нового Соглашения, в котором не нашлось места не только для защиты национальных рыболовных интересов России, но и ее суверенитета в территориальном море. [6; с 125]
Кроме того, исходя из положений статей Соглашения, российская сторона впервые пошла на беспрецедентный шаг, в результате которого японские рыбаки будут по существу явочным порядком вести промысел в российских территориальных водах у четырех островов южных Курил. У тех самых островов — Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп, — на которые заявлены притязания Японии. При этом Япония не только не предоставляет российским рыболовным судам аналогичные права на промысел в японских территориальных водах, допустим, у острова Хоккайдо, но и не взяла на себя никаких обязательств по соблюдению ее гражданами и судами законов и правил рыболовства, действующих в наших водах. Более того, в самом тексте Соглашения нет никаких упоминаний о мерах контроля за японским промыслом со стороны российских органов рыбоохраны и погранслужбы. К тому же сам район промысла, находящийся в нашем территориальном море, получил по Соглашению безымянное наименование — “Морской район”. Видимо, авторы этого новшества считают, что он находится далеко, далеко за пределами территории нашей страны. Получается, что Россия по этому Соглашению отказывается от своего суверенитета в своем же территориальном море в районе Южных Курил (действительно очередной, правда, теперь уже без единого выстрела с японской стороны, территориальный Пёрл-Харбор для начинающего политика Бориса Немцова, который оставил свой автограф на столь неоднозначном документе). Вероятно, разработчики этого Соглашения, понимая его уязвимость для критики, решили приурочить его подписание в самое мертвое для политической элиты и обозревателей время — в субботу, а сам его текст все никак не доходит до широкой российской общественности.
Интересно и то, что почти одновременно с подписанием Соглашения было объявлено о том, что Япония выделяет России несвязанный кредит в 1,5 млрд долларов “на развитие реформ”. Не это ли плата за ущербное для России Соглашение? К тому же предполагается часть этих средств направить на строительство жилья для военнослужащих.
В ходе переговоров по разработке Соглашения японская сторона имела несомненное преимущество перед российской стороной в главном вопросе — в ясности ее позиции. Японцы открыто заявляли и отстаивали всеми доступными для них средствами свои территориальные притязания на острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи. Можно не соглашаться с таким подходом, но именно открытость и ясность принципиального подхода Японии по этому вопросу делает ей честь, и всегда он оставался неизменным. Япония не рыболовные проблемы решала в ходе переговоров по Соглашению, а добивалась и добилась
усиления своей позиции по территориальным притязаниям.
Труднее понять позицию России по этому принципиальному вопросу. Мы как будто признаем наличие территориальной проблемы и в то же время никак не можем определиться, что же мы собираемся отстаивать. Все это создает своеобразный вакуум в нашей позиции, который заполняется импровизацией различного рода чиновниками от разных ведомств, участвующих в переговорах с Японией. Отсюда и шаткость наших позиций, неясность основной цели — то ли рыболовные проблемы решать, то ли временным политикам угождать?
Что же касается сотрудничества между двумя странами в области рыболовства, то оно действительно необходимо как нашим, так и японским рыбакам. Такое сотрудничество в условиях рыночных отношений имеет комплексный характер, так как здесь переплетаются соперничество за ресурсы с необходимостью их сохранения и одновременно с конкуренцией за рынки сбыта. Поэтому рыболовные отношения между Россией и Японией должны основываться на равноправной и взаимовыгодной основе без всякой увязки с так называемой территориальной проблемой.
Безусловно, позиция Токио в отношении России претерпела некоторые изменения. Она отказалась от принципа “неразделимости политики и экономики”, то есть жесткой увязки территориальной проблемы с сотрудничеством в области экономики, включая и рыболовство. Сейчас правительство Японии пытается проводить гибкую политику, которая означает мягкое продвижение одновременно экономического сотрудничества и решение территориальной проблемы. На словах вроде изменение, а на практике вновь нажим и давление. Как и раньше, только в рыболовстве действуют такие ограничения для российских рыболовных судов, как заходы в порты, импортные квоты на ряд объектов лова, закрытие районов лова, что не позволяет выбирать даже выделенную нашим судам в 200-мильной зоне Японии квоту; трудности имеются в создании на территории Японии смешанных предприятий и т.д. Правда, и у нас в России пока достаточно сложно вести дела японским предпринимателям.
Все это сдерживает рыболовное сотрудничество, а главное — не создает устойчивого доверия между деловыми людьми. В целом, по моему мнению, должен поменяться у японцев образ России, как потенциального противника, так же как и у нас русский образ Японии, как постоянного агрессора в прошлом на образ стран-соседей, которые могут взаимовыгодно сотрудничать. В качестве же ключевого звена такого развития сотрудничества следовало бы избрать рыбное хозяйство, рыболовство двух стран, включая и в районе Курильских островов. Конечно, как показал опыт прошлого, сделать это не просто, тем более за короткий срок. Но этот шанс надо попытаться реализовать, а не выдумывать несуществующих проблем безопасного промысла. Много здесь зависит от японской стороны, от ее отмены всех ограничений на такое сотрудничество, включая и снятие с этого направления политических требований по территориальной проблеме. Сумела ведь Япония встать на такой путь с Китаем и даже заключила мирный договор, хотя проблемы по принадлежности островов Сэнкаку (Дяоюдай) не решены. Близкая аналогия с Курилами.
Единственный ключ к взаимопониманию двух стран — это создание климата доверия, доверия и еще раз доверия, а также широкого взаимовыгодного сотрудничества в самых разных областях политики, экономики и культуры. Свести накопленное столетием недоверие к нулевой отметке и начать двигаться к доверию с плюсом — залог успеха мирного соседства и спокойствия в приграничных морских районах России и Японии. Сумеют ли реализовать эту возможность нынешние политики? Покажет время.