Реализация права народов на самоопределение
Право народов на самоопределение и принцип территориальной целостности государства. Грузино-абхазский конфликт
Рассмотрим противоречие между проведением в жизнь права народов на самоопределение и принципа территориальной целостности государства, гласящего, что территория государства не может быть изменена без его согласия. Неспособность сторон найти мирное решение такого противоречия приводит к усугублению национальных конфликтов, зачастую перерастающих в военное противостояние. При этом представители центральной государственной власти обычно приводят в качестве аргумента в защиту своей позиции утверждение о приоритете принципа территориальной целостности по отношению к праву на национальное самоопределение. Но так ли это на самом деле?
Проведем сравнение этих двух норм[6]:
1) принцип территориальной целостности с одной стороны – более молодой по происхождению, с другой – исторически более ситуативный, а право народов на самоопределение есть не отражение ситуативного расклад, а фактического положения дел на протяжении всей истории;
2) принцип территориальной целостности определяется именно как «принцип», другими словами, то, что необходимо принять во внимание (относительный и ситуативный), а самоопределение - как «право» (неотъемлемое и абсолютное);
3) принцип территориальной целостности отражает то, на что имеет право государство, а право на самоопределение фиксирует то, на что имеет право народ.
Таким образом, становится понятно, что вопрос о признании того или иного из них приоритетным больше связан с политической идеологией и философией, чем с недостатками международного права.
Наиболее ярко данную проблему иллюстрирует Грузино-абхазский конфликт. Осетины во время монгольского владычества были вытеснены из своих исторических мест обитания к югу от реки Дон в современной России, а часть – и дальше на Кавказ, в Грузию, где они сформировали три отдельных субэтноса. Дигоры на западе попали под влияние соседних кабардинцев, от которых они приняли ислам. Иронцы на севере стали тем, чем является сейчас Северная Осетия, которая вошла в состав Российской империи в 1767 году. Туалаги на юге – это нынешняя Южная Осетия, как часть былых грузинских княжеств, где осетины нашли убежище от монгольских захватчиков. Таким образом, отчасти исторически естественная разделенность территории традиционного проживания осетин обусловила и историческое же разделение единого народа на северных и южных, на Осетию северокавказскую и закавказскую. Следующим этапом на пути к возникновению конфликта стало подписание И. В. Сталиным декрета о создании Югоосетинской автономной области в составе Грузии 20 апреля 1922г.
10 ноября 1989 Совет народных депутатов Югоосетинской автономной области Грузинской ССР принимает решение о её преобразовании в автономную республику. Верховный Совет Грузинской ССР немедленно признает это решение неконституционным. В конце ноября при непосредственной помощи высших должностных лиц республики более 15 тыс. грузин пытаются прибыть в Цхинвали, дабы провести там митинг. В стычках между участниками акции, осетинами и милицией на пути в город погибло минимум шесть человек, 27 получили огнестрельные ранения и 140 госпитализированы.
20 сентября 1990 г. Совет народных депутатов Югоосетинской автономной области провозглашает Южноосетинскую Советскую Демократическую Республику, принимается Декларация о национальном суверенитете. В ноябре чрезвычайная сессия Совета народных депутатов заявила о том, что Южная Осетия должна стать самостоятельным субъектом подписания Союзного договора. 9 декабря 1990 г. проходят выборы в Верховный Совет Южноосетинской Республики. Но уже 10 декабря Верховный Совет Республики Грузия принимает решение об упразднении осетинской автономии. 11 декабря 1990 г. в межэтническом столкновении погибает три человека. Грузия вводит в Цхинвали и Джавском районе чрезвычайное положение, а в ночь с 5 на 6 января 1991 в Цхинвали входят подразделения милиции и национальной гвардии Грузии. Начинаются открытые вооружённые столкновения. 21 февраля 1992 года правящий Военный совет Грузии объявляет об отмене советской конституции и восстановлении конституции Грузинской демократической республики 1921 года, по сути, отменяющей автономный статус Абхазии. В ответ, 23 июля 1992 года Верховный Совет республики восстанавливает действие Конституции ССР Абхазии, согласно которой Абхазия является суверенным государством. В Тбилиси принимается решение о вводе войск в автономию. Начинается вооруженный конфликт 1992-1993 гг., в котором военную победу одержали Вооружённые силы Абхазии. Республика становится де-факто независимым государством, но де-юре остается частью Грузии. В августе 2008 этот конфликт вспыхнул с новой силой.
Очевидно, что принцип территориальной целостности должен быть направлен исключительно на защиту государства от внешней агрессии. Именно с этим связана его формулировка в п. 4 ст. 2 Устава ООН: «Все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или её применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединённых Наций»[7], и в Декларации о принципах международного права: «Каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или полное нарушение национального единства и территориальной целостности любого другого государства или страны»[8].
Сторонники этого мнения указывают, что применение принципа территориальной целостности фактически подчинено осуществлению права на самоопределение[9]. Другими словами, принцип территориальной целостности неприменим к государствам, не обеспечивающим равноправие проживающих в нём народов и не допускающим их свободного самоопределения.
Особенно актуально подобное понимание после трагических событий августа 2008 г. в Южной Осетии. Территориальная целостность Грузии в границах бывшей Грузинской ССР вполне допустимое требование, но при условии соблюдения ею равноправия и обеспечения свободного развития своих негрузинских этносов-меньшинств[10]. К сожалению, и исторический опыт этому свидетельствует, невозможно убедить нацию, испытавшую на себе войну на истребление, что она способна процветать в составе государства, организовавшего геноцид своего народа.
Не существует конкретных и четких критериев, на основании которых новое государство может быть признано или не признано международным сообществом, а имеющаяся система де-факто не может гарантировать ни национальной целостности государств, ни права наций на самоопределение[11].
Соотношение между индивидуальными и групповыми правами при реализации права на самоопределение
Еще одной проблемой является «конфликт» между самоопределением наций и личными правами человека, т.е. речь пойдет о соотношений индивидуальных и групповых прав. Как правило, индивидуальные права обычно используются для критики режима или правительства, в то время как групповые права — для обоснования правительством своей правоты, для самозащиты. Когда приоритет отдается групповым правам, как ни странно, эти самые группы больше всего и страдают.
Население самоопределившихся государств, в большинстве своем, мультиэтнично. И для того, чтобы избавиться от «внутренних агентов», самоопределившиеся государства проводят «этнические чистки». В таком случае это самоопределившееся государство только потому и может успешно отделиться, что оно гораздо более последовательно осуществляет нарушения прав человека — те самые, за которые оно вначале предъявляло претензии к государству - "мачехе". То есть режим, который приходит на смену угнетающему режиму, не менее одиозен и, как правило, тоталитарен не в меньшей степени. Классическим примером такого рода антидемократической реализации права на самоопределение является Ситуация в Косово и Нагорном Карабахе.
Но существует ли альтернатива праву народов на самоопределение? Приведем точку зрения А. Тарасова, который считает, что самоопределение наций единственное на сегодняшний момент и наиболее удачное решение национального вопроса[12]. Среди других способов решения данной проблемы он называет ассимиляцию, сегрегацию и геноцид. Другими словами, право народов на самоопределение является единственной гарантией обеспечения прав человека и международной безопасности в данной сфере.