Роль социологии в оценке факторов

Вспоминаются слова Никласа Лумана: «Мир производит физиков, чтобы иметь возможность самому себя наблюдать». Неудивительно, что физика для О. Конта была достойным подражания образцом, эталоном познания. Достижения физики в добывании надежного, достоверного, проверяемого знания не подлежат сомнению. Существует множество естественных наук, способных понять и объяснить общество.

Для чего же тогда существуют социальные науки, в частности социология? Чтобы просто описать окружающую действительность? О чем говорит появление новых наук? О стремлении больше узнать о мире, поработить его или помочь развиваться? Что есть социология? Дитя философии или, может, сестра психологии… Нужна ли социология вообще, если о ее существовании многие вообще не знают? И можно ли доверять данным, которые при повторной проверке могут не подтвердиться? Социология – всего лишь беллетристика? «Книга для метро?» наравне с Д. Донцовой? Нет!

В последние годы изменились соотношение таких двух звеньев российской науки, как естественная и социогуманитарная. Сегодня эти соотношения «чуть ли не противоположны картине, наблюдавшейся лет тридцать назад, когда лишь естественные и технические науки считались у нас «настоящей наукой, а социогуманитарные дисциплины – их не слишком полезным и выполняющим весьма сомнительные (в основном идеологические) функции придатком». По сведениям автора, 97 % наших новых негосударственных вузов заняты представлением услуг в сфере гуманитарного образования.

И снова вспоминаются слова Лумана, что «всякое познание есть конструкция мира в мире. Благодаря обращению к реальности (эмпирические исследования) можно решить, что истинно, а что неистинно». Может физики конструируют наши представления о мире, а социологи объясняют его сущность. Т.е. физики отвечают на вопрос «что это?», а социологи – «для чего это?».

Общество быстро развивается, поэтому для его изучения и диагностики необходима динамичная современная наука, новые теории, способные объяснить современную реальность. В западных учебниках по социологии не найти в классиках фамилию Парсонса, а у нас, в России очень любят его. Не потому ли, что больше не было создано новой, лучшей теории, поэтому за неимением лучшего варианта и старый сойдет.

Может наука – для ученых, а интересные данные – для народа. Нужна ли связь? Может нам достаточно обыденного знания об обществе? Это повседневное эмпирическое, опытное знание, не нуждающееся в серьезном обосновании. Для его обоснования вполне достаточно здравого смысла. Научное знание в силу того, что скрыто от непосредственного наблюдения и своей абстрактности не может быть ни простым, ни широко доступным.

Эмпирия соотносит себя с внешним миром, теория – с внутренним. В результате исчезает единство дисциплины. Мухи отдельно, котлеты отдельно.

«И мир, данный нам в ощущениях, да и сами по себе ощущения – крайне обманчивы. Идешь себе по лесу, вроде бы твердая земля под ногами. Выходишь на симпатичную такую бархатную лужайку и вдруг… проваливаешься по пояс. Оказывается – топкое болотце. А ведь вроде бы ничего не предвещало неприятностей. И только не раз попав в такую ситуацию, научаешься обнаруживать приметы (признаки, индикаторы), которые позволяют не поддаваться очарованию таких коварных лужаек.

Конечно, такое знание практично. Но оно не дает ответа на другие вопросы, касающиеся сущности явлений. В частности, откуда берутся болота? Почему одни болота мокрые, но не топкие, а другие таят в себе трясину? Как образуется трясина и т.п.? Ответы на такие вопросы может дать теоретическое знание, постигающее сущность явлений». Сила и будущее социологии в ее триединстве – теории, методологии и эмпирии. Недаром образ троицы является для нас спасающим. Отсюда и три богатыря и … три поросенка. Может, не очень удачная параллель, но если поселить эмпирию в один домик, критику - в другой, а теорию – в третий, каменный, то все втроем в результате спасутся от волка–кризиса в каменном домике теории, самом прочном и долговечном, и только вместе.

Жизненный смысл научного изыскания может быть выражен формулой: «Знать, чтобы предвидеть, предвидеть, чтобы практически действовать», и не только в настоящем, но и в будущем.

«Нынешняя ситуация в социологии еще сложнее, нежели 111 лет назад. Сегодня и само существование общества ставится под сомнение. Эту ситуацию эмоционально, но очень аргументировано и убедительно анализирует А. Б. Гофман в своей недавней статье. Определение предмета социологии сегодня снова оказывается чрезвычайно актуальной (даже злободневной) задачей.