Симуляция действительности и ее влияние на самобытность личности
Философия сегодня продолжает быть социоцентрично ориентированной метасферой, в пространстве которой ведутся поисковые исследования по выявлению целостности значимых смыслов и ценностей информационного общества, статуса личности, ее самобытности и идентичности в условиях новых реалий общественного развития.
Основным противоречием современного информационного общества является противоречие между глобализацией мира и самобытностью конкретного сообщества, индивида, противоречие между нивелирующим технологизмом виртуального пространства и присутствием в нем малых этнических и культурных групп, личностей, претендующих на сохранение своей идентичности. По мнению авторитетного исследователя глобализирующегося мира, М. Кастельса, новая самобытность, устремленная в будущее, возникает не из былой самобытности гражданского общества, которой характеризовалась индустриальная эпоха, а из развития сегодняшней «самобытности сопротивления» [1]. Сопротивление «усреднению» ценностей и постепенной утрате культурной самобытности, национально-культурной идентичности становится смыслом существования многих людей и сообществ цивилизации XXI века.
Первыми указали на подстерегающие человека информационного общества опасности философы, посвятившие свои работы изучению постмодернизма. Бодрийяр, Делёз, Даррида и др. осмысляли парадокс (феномен) компьютерного отчуждения, понятие «виртуальной реальности», которая симулирует действительность и превращает человека в объект манипулирования.
Отказ от некритического восприятия информационного общества с его технологическим детерминизмом, рассматриваемого как общества, наделенного характеристиками постмодернистского дискурса и глобалистских устремлений, открывает перспективу более адекватной интерпретации компьютерной революции как одной из тенденций трансформации общества. В ракурсе этой перспективы принципиально важным оказывается тот факт, что приоритетным в последние годы ХХ ст. стало развитие не столько информационных, сколько симуляционных технологий, т.е. технологий виртуальной реальности. В виртуальной реальности любого рода человек имеет дело не с вещью (реальным), а с симуляцией (фантомом).
Человек эпохи модерна, застающий себя в социальной реальности, воспринимает ее всерьез, как естественную данность, в которой приходится жить. Человек эпохи постмодерна, погруженный в виртуальную реальность, увлеченно «живет» в ней, сознавая ее условность, управляемость ее параметров и возможность выхода из нее. Он сам становится симуляцией и фантомом в ряду симулякров, живущих своей самостоятельной жизнью. Перспектива того, что отношения между людьми в современном обществе примут форму отношений между образами, становится все более реальной с развитием процессов виртуализации общества. В такой перспективе появляется возможность трактовать общественные изменения, различая старый и новый типы социальной организации с помощью дихотомии «реальное / виртуальное», где взаимодействия между людьми осуществляются как виртуальные аналоги реальных социальных взаимодействий. При этом происходит замещение реального исполнения социальных ролей симуляцией, создается образ реальных атрибутов институциональности. Виртуальные сообщества симулируют непосредственное общение социально близких людей; виртуальные корпорации симулируют процедуры заключения контракта и существование организации как субъекта хозяйственной деятельности; виртуальное казино симулирует соревнование и азарт партнеров; виртуальный взлом симулирует нарушение прав собственности вкладчиков банка; виртуальный приход симулирует воспитание в духе Бога; виртуальное кладбище симулирует вечный покой и незабвенность его владельца (владельцев). Виртуальная реальность в качестве компьютерных симуляций реальных вещей и поступков становится матрицей нашей сегодняшней жизни. С помощью компьютера, подключенного к сети Internet, можно обсуждать политиков, поп-звезд, погоду или просто болтать ни о чем с виртуальными друзьями или соседями («чатиться»), выступая при этом не самобытной личностью, а виртуальным образом, т.е. симуляцией.
Как считает автор теории «виртуального общества» А. Бюль, с развитием технологий виртуальной реальности компьютеры из вычислительных машин превратились сегодня в универсальные машины по производству «зеркальных» миров.
В работах Ж. Бодрийяра постоянно прослеживается мысль о том, что вся современная культура обусловлена фантомами или симуляционными моделями, значения в которых формируются не за счет соотнесения с некоторыми стандартами, с независимой реальностью, а за счет соотнесения с другими знаками (симулякрами). Ситуация постмодернизма - это одновременное существование множества кодов, которые не опосредуются единым метакодом культуры. Поэтому для постмодернистского общества (в ином аспекте - информационного общества) характерно усиление роли посредников, перерастающей в давление и диктат фантомных отчужденных отношений.
Закономерен вопрос о том, как влияет этот мир фантомов и симулякров на самобытность личности, ее метафизичность и метаидентичность. Исследования современной психологии и социологии, к сожалению неутешительны для человека XXI столетия. Во-первых, реальные связи между людьми приобретают все более временный, непостоянный характер, что реализует концепт виртуального мира образов, подвижность и изменчивость симулякров. Во-вторых, связи между людьми утрачивают метафизический характер и становятся все более функциональными («нет незаменимых людей»), что приводит к проявлению у индивида болезненного чувства собственной незначительности, несостоятельности и, в конечном итоге, фантомности. Таким образом, в современном обществе симуляций происходит переход от стабильного и самобытного (идентичного) «я», где самость воспринимается как нечто постоянное, на изменчивое «я», понимаемое как процесс, не имеющий константных точек и позиций.
Выход из сложившейся ситуации общества в зеркале симуляций должен быть найден, поскольку рост продуцирования фантомов угрожает человеческой индивидуальности, самобытности человеческих отношений. Основанием поиска своего «я» в зыбком виртуальном пространстве остается язык, который на метауровне хранит как ментальные основы мировосприятия наших предков, так и метаобразы реальности, формирующие личность человека. М. Кастельс писал: «Язык, особенно полноценно развитый, остается основополагающим атрибутом самоутверждения и истэблишментом (основанием) для невидимых национальных границ, менее условных, чем территориальность, и менее эксклюзивных, чем этническая общность. Это хорошо проявляется в исторической перспективе, потому что язык обеспечивает связь между личностной и общественными сферами, между прошлым и настоящим независимо от фактического признания культурной общности государственными учреждениями. Языковые факторы, таким образом, становятся основой многих современных форм национализма, которые формируются вне государственных границ и чаще всего являются более культурными, чем политическими, и поэтому более ориентированными на защиту уже сложившихся традиций культуры...» [2, с. 300].
Таким образом, жизнь человека информационного общества формирует сегодня не столько разум и традиции культуры, усвоенные в процессе воспитания и совместной жизни с другими людьми, и даже не закономерности биологического порядка, т.е. обстоятельства, присущие любому филогенетически возникшему поведению, но фантомный мир, подчиняющийся своим виртуальным законам и созидающий новую симуляционную среду обитания человека. При этом сохранение человека, его индивидуальности, самобытности и национально-культурной идентичности становится одной из приоритетных задач цивилизации, основанием для всего последующего развития общества.