geolike.ru

Составляющие дезинтеграционного процесса

Маргинализация

Изменения в последние десятилетия в социально-экономической, политической и духовной сферах жизни российского общества оказали существенное влияние на глубинную трансформацию всей социальной структуры российского общества, появление новых страт и слоев, исчезновение других, дробление на подгруппы третьих страт и т.п. С точки зрения социальной работы наиболее актуальными и важными тенденциями в трансформации социальной стратификации постсоветского общества являются маргинализация и аномия. Новая социальная структура не возникает в один момент, она рождается в недрах старой структуры, она – её логическое продолжение. Нарождение нового знаменует появление пограничных, промежуточных маргинальных социальных объектов, В данном случае, маргинальность связана с процессами изменения, обновления и перестройки социальной структуры. Она означает сочетание в социальном субъекте элементов старых и новых структурных связей, включение его в разные отношения, вследствие чего маргинальный субъект приобретает противоречивый социальный статус.

Становление новой социальной структуры связано с массовой десоциализацией и ресоциализацией, с потерей самоидентификации и неопределенностью социального статуса, с переходом значительных по объему людских масс из одних социальных групп в другие. Индивиды из низших социальных слоев в определенной степени, представляют собой продукты распада компонентов социальной структуры. Сегодняшнюю ситуацию в российском обществе вполне можно назвать “маргинальной”, поскольку в ее основе – пограничное, промежуточное, переходное положение, в котором оказалось общество и все его элементы в результате разрушения одной и попыток формирования другой социальной системы. В связи с обозначенными социальными процессами проблема маргинальности приобретает особое значение и актуальность. Система стратификации теряет былую жесткость и однозначность: размываются границы между группами и слоями, возникает множество промежуточных, маргинальных, трудно идентифицируемых групп.

Очень сложно дать им строгую дефиницию, поскольку состав их пестр, связи с обществом нарушены. Зыбкость, подвижность социального статуса различных общественных слоев, исчезновение традиционных механизмов регуляции поведения таких групп, отсутствие форм и методов социальной организации, характерных для них, препятствуют осознанию своей общности и скрепляющих ее интересов. Люди оказались вытолкнуты из круга ранее существовавших социальных стереотипов, привычных норм, представлений и встраиваются в новые, неустоявшиеся. Все это вместе взятое означает маргинализацию, хотя и временную, но огромных масс населения. Образуются, также увеличиваясь количественно, стойкие маргинальные социальные группы («бичи», «бомжи», беженцы, «вынужденные переселенцы», беспризорные, наркоманы, криминальные элементы).

Таким образом, существование многообразных социальных различий в современном развитии структурных отношений порождает различные виды социальной дифференциации. Все больше проявляют себя в качестве структурообразующих признаков феномены группового и индивидуального сознания, в которых отражаются занимаемые социальными общностями позиции в структурных отношениях. Эти позиции резко поляризуются, социальная конфликтность связана и с появлением маргинализированных слоев.

Другая тенденция развития социальной стратификации, тесно коррелирующая с процессами маргинализации, связана с разрушением существовавших ранее социальных ценностей, норм, идеологии и трудностями в формировании новых ценностей. Российское общество, которое переживает состояние аномии в связи с разрушением старых, "советских" норм и ценностей и формированием новых, "постсоветских".

Понятие «аномия» (от греческого a – отрицательная частица и nomoz – закон) буквально означает отсутствие закона или безнормность. Оно было обосновано Э. Дюркгеймом в его книге «Самоубийство» (1897 г.), в дальнейшем его заимствовал Р. Мертон, развивший идеи своего предшественника. Аномия, по Мертону, возможна на двух уровнях. Первый – это уровень всего общества, в котором нормативные стандарты поведения или убеждения либо серьезно ослаблены, либо отсутствуют. Второй – это уровень индивида, для которого состояние аномии характеризует социальную дезориентацию, тревогу, чувство изолированности от общества. Если Р. Мертон применял эту теорию для объяснения социального поведения определенных групп людей или индивидов, в частности, для объяснения причин преступности в современном мире, то по отношению к России 90-х гг., на наш взгляд, теория социальной аномии может быть применена ко всему обществу, как к его макро, так и микроуровню.

Социальная аномия в России, по мнению многих социологов, распространяется не на какие-либо группы индивидов, а на все население страны. Во-первых, это состояние социальной системы, утратившей прежние и не определившей новые идеалы, нормы, ценности, потерявшей механизмы моральной регуляции. Во-вторых, это смещение представлений о социальных нормах и предписаниях, потеря ориентиров, отсутствие очерчиваемых и предсказуемых перспектив, утрата чувства уверенности в будущем в сознании всех членов общества. В-третьих, это возникновение в обществе состояния несоответствия, разрыва, конфликта между официально провозглашаемыми символами успеха, процветания, неограниченных возможностей, якобы доступных всему населению, и невозможность для большинства членов общества законными средствами завладеть этими символами.

Накопление аномии в российском обществе – глубинная причина резкого роста всех форм отклоняющегося поведения, скачка смертности в трудоспособном возрасте, роста психических и социально обусловленных заболеваний. В этом – объяснение распространенности проявления обеих противоположных форм сознания аномической личности: с одной стороны, чувства беспомощности, изоляции, пустоты, отсутствие моральной цели; с другой – вседозволенность, потеря ответственности, ориентация на сиюминутные выгоды, эгоцентризм и политический экстремизм.

Общество, глубоко втянутое в «безнормность», само воспроизводит саморазрушительное поведение, воспроизводит те его формы, которые способствуют росту социального отчуждения, крайними выражениями которого являются девиантное и делинквентное поведение.

Таким образом, аномия в России представляет собой несовпадение взаимных ожиданий как отдельных социальных субъектов (студентов и института образования, выпускников вузов и рынка труда, призывников и армии, бизнеса и налоговой системы и т.д.), так и общества и государства в целом, существование их в различных системах социальных координат. Специфику российской аномии составляет комплекс таких явлений, как: объективные расхождения, диссонанс между ценностно-нормативными представлениями, коренящимися в общественном сознании и их реальными воплощениями в качестве социальных институтов, прав, свобод и т. д.; псевдофункциональность и мимикрия общественных институтов и организаций; модификация девиантного поведения в одну из форм социальной адаптации. В целом, правомерен вывод об институциализации аномии в российском обществе.

Согласно определению П. Сорокина, "под социальной мобильностью понимается любой переход индивида, или социального объекта, или ценности, созданной или модифицированной благодаря деятельности, от одной социальной позиции к другой".[6] Кардинальные социально-экономические преобразования 90-х годов спровоцировали значительные качественные изменения социальной структуры российского общества и придали стимул интенсивной социальной мобильности. Если сдвиги в социальной структуре можно рассматривать как наиболее значимый критерий оценки общественных трансформаций, то социальная мобильность – конкретная форма реализации этих структурных сдвигов.

В рамках либеральной модели трансформации, реализуемой с начала 90-х, доминировало представление о том, что структурные изменения в экономике обеспечат расширение «пространства наверху» за счет расширения сегментов рынка труда, обеспечивающих достаточно высокие статусные позиции (прежде всего, рост численности менеджеров, управленцев). Таким образом, будет обеспечен канал восходящей социальной мобильности, примиряющей общество с неизбежными социальными и материальными потерями, сопутствующими шоковой терапии. Однако, уже вскоре стало очевидно, что первоначальные посылки были неоправданно оптимистичны.

Знания и навыки, трудовые мотивации и модели коммуникаций пришлось обновлять и формировать вновь. Образование и профессиональный статус, полученные в дореформенный период, для значительной части населения, занятого в секторах экономики, подвергшихся экономическому спаду, уже не гарантировали сохранение сложившегося уровня жизни. Низкий уровень оплаты труда в бюджетной сфере стимулировал мобильность, связанную не только с переменой места работы, но и профессии, сферы и характера занятости.

Эффективные адаптационные практики часто предполагали осуществление деятельности, связанной с быстрой материальной отдачей, но потерей статуса («челноки», торговля), что породило проблему «статусной несовместимости» – рассогласования продвижения по шкалам материального и общественного положения. Обращает на себя внимание и то, что перемещения из бывшего среднего слоя имеют ярко выраженный негативный характер.

Дезинтеграционные процессы последнего десятилетия кардинально изменили политическую и социальную ситуацию на постсоветском пространстве, и миллионы людей стали вынужденными мигрантами. Миграция вносит коррективы в жизнь местных социумов, влияет на проводимую суверенными государствами политику, а главное – изменяет личностные характеристики тех, кто вынужден перемещаться на другие территории в поисках спокойной жизни и лучшего будущего.

Адаптироваться в новой среде нелегко, и у миграции есть серьезные минусы. Крупные города превратились в отстойники, особенно Москва. Именно здесь скапливаются массы вынужденных мигрантов, беженцев, нелегалов-иностранцев и лиц без гражданства, представителей частного бизнеса, теневой экономики, бомжей, преступников. Все это усиливает криминогенную ситуацию, снижает общую культуру города и т.д. Заметные социальные отличия от местного населения – в менталитете, религии, обычаях и традициях, а также психологические особенности играют существенную роль в приспособлении приезжих к новым условиям.