Социальное недовольство в стране в 1990-е годы
В 1990-х гг. в связи с разрушением геополитического пространства СССР, образованием Российской Федерации, усложнением социально-экономической ситуации, кризисом политической системы формируются новые ориентиры государства в социальной политике.
В политике государства идеологемы «дикого капитализма» без учета традиций общества и реалий социального государства в развитых странах Запада выдвинулись как опасная крайность, способная завести социальную политику в тупик, проходившая «бульдозером» по сложившимся коллективистским традициям, при которых человек становился частью общего и пользовался потенциалом последнего для удовлетворения личных потребностей. Постоянно звучали либерально-рыночные мотивы, что социальная ноша лишняя, а социальные заботы должны быть частным делом.
В России возникли огромный экономический, социальный и информационный диспаритет и асимметрия, подорвавшие созданные в 1950 – 1980 гг. предпосылки развития социально ориентированной экономики и ослабившие человеческий потенциал.
Форсированный перевод России в условия рыночной экономики, осуществлявшийся методами «шоковой терапии» в борьбе с инфляцией и дефицитом бюджета, привел к ухудшению показателей уровня и качества жизни. Резко возросла численность безработных, ощутимо снизились реальная заработная плата и покупательная способность населения.
Гарантируемый государством минимальный размер оплаты труда утратил экономический и социальный смысл, поскольку обеспечивал менее 20 % прожиточного минимума. Не реализовывался принцип равной оплаты равносложного труда в сопоставимых условиях. У большинства населения долго снижался уровень жизни. За годы реформ примерно у 60 % населения уровень жизни упал, у 25 – 30 % – изменился незначительно и лишь у 15 – 20 % вырос, в том числе у 3 – 5 % россиян рост оказался значительным.
Реальная заработная плата в 2000 г. оставалась низкой и составляла 42 % от реальной заработной платы 1990 г. Общая численность безработных в 1998 г. составлял 13,2 % от экономически активного населения. Произошла резкая поляризация населения по уровню доходов, имущественному и социальному положению. Россия вошла в число стран с наиболее выраженным неравенством населения по уровню доходов и уровню жизни. Снизились средняя продолжительность жизни и рождаемость, возросла численность социально опасных заболеваний, резко ухудшилась санитарно-эпидемиологическая обстановка в стране.
Несправедливость перераспределительных процессов наложилась на последующие долговременные негативные тенденции в реальном секторе экономики. ВВП страны за 1991 – 1998 гг. уменьшился в 2 раза. Общие объемы капитальных вложений снизились в 4 раза. Реальные среднедушевые денежные доходы населения по итогам 1998 г. составляли только 50 % уровня 1991 г. А вне «средних» величин снижение уровня жизни наиболее беззащитного слоя людей (оказавшегося в результате реформ большинством) получилось почти катастрофическим.
Большинство населения России (70 – 75 %) к XXI в. оказалось в бедности, не менее трети имело затруднения с удовлетворением базовых жизненных потребностей. Неудивительно, что основаниями недовольства масс стали нищета, отсутствие социальных гарантий и сильное имущественное расслоение, бывшие результатом либеральных рыночных реформ 1990-х гг.
В трансформирующемся обществе наблюдались утрата стратегической перспективы и исчерпанность традиционных внутренних резервов страны, потеря идеологических ориентиров, неясность личного и семейного будущего. Накал социальных проблем вызвал кризисные симптомы в духовной жизни общества, семьи, человека, ухудшение социального и духовного здоровья населения. Постоянная смена ориентиров развития общества в начале реформ путала население.
Трудности адаптации выразились в ухудшении социального самочувствия населения, усилении социальной напряженности. К 1994 г. только часть населения приспособилась к кризисным условиям переходного периода и научилась противодействовать многочисленным и всевозрастающим социальным угрозам. Широкие массы, сталкиваясь с нарастанием экономического кризиса, обострением проблем образования, здравоохранения, морали, нравственности, ростом преступности, испытывали социальный дискомфорт, неуверенность в завтрашнем дне и неспособность реализовать жизненные планы. Отсутствие четких целей реформ, экономическая и политическая нестабильность, доминирование в обществе традиционных ценностей сформировали у населения негативно-настороженное отношение масс к ключевым элементам рыночных преобразований.
В конце 1994 г. в зону позитивного социального самочувствия попадали только около четверти адаптированных, в основном инновационно ориентированных, практически участвующих в модернизации страны россиян, в т. ч. 5,4 % наиболее благополучных и психологически адаптированных. Доля россиян, продолжавших находиться на стадии социального шока, пребывая в отчаянии, унынии, растерянности, т. е. неадаптированных, составляла около 8 %. Если к ним добавить людей, испытывающих серьезное социально-психологическое напряжение, изыскивающих нетрадиционные, но малоэффективные способы выживания, то зона негативного социального самочувствия расширяется до 39,5 %. Социальное самочувствие остальных россиян (35,5 %) характеризовалось как среднее.
Последствия «шоковой терапии» оставались главными факторами, определяющими социальное самочувствие наиболее крупных групп и слоев населения в последующие годы. В быстроменяющихся условиях люди не успевали приспосабливаться к быстро следующим один за другим трансформационным шокам, что стало причиной сохранения низкого уровня социального самочувствия и снижения поддержки курса экономических и демократических реформ.
В таком ракурсе 1990-е гг. предстают как период «подвижной негативной стабилизации», когда проблемы, отягощающие жизнь россиян, накапливались и не находили конструктивного решения. Стабилизация социального самочувствия объясняется тем, что, несмотря на бедственность материального положения, многие люди сохранили прежние статусные представления и надежды на его быстрое восстановление. Эти надежды и ощущение временности трудностей, материальных и иных потерь являлись для них психологическим амортизатором неблагоприятных последствий экономических реформ, выступающим в качестве важного адаптационного ресурса.
Следующий этап характеризуется всплеском негативных настроений в конце 1998 г., и отмечен потрясениями, последовавшими за августовским финансово-экономическим кризисом. Произошел резкий рост критических настроений по отношению к курсу проводимых реформ и значительное ухудшение социального самочувствия россиян. Доля населения с плохим социальным самочувствием выросла до 45,9 %, позитивные настроения сохранили только 21,5 %. В шоковом состоянии находились 8,5 % респондентов, а наиболее адаптированный слой сократился до 4,3 %. В конце 1998 г. зафиксирован самый высокий уровень неудовлетворенности жизнью и обеспокоенности людей неопределенностью существования. В сравнении с 1996 г. доля респондентов, выразивших беспокойство по поводу нестабильности жизни, выросла с 78 до 83 %, достигнув апогея.
В целом, первый пик социального недовольства пришелся на первую половину 1992 г. (время «отпуска» цен и прогрессировавшей инфляции). Большинство волновали проблемы дороговизны жизни и недостаточного, постоянно отстававшего от роста цен дохода. Со второй половины 1992 г. уровень недовольства стал спадать и к середине 1993 г. достиг «паритетного» значения – число относительно удовлетворенных и неудовлетворенных экономическими условиями жизни примерно сравнялось.
Во второй половине 1990-х гг. соотношение позитивных и негативных оценок респондентами материального положения своих семей несколько улучшилось, оставаясь на одном уровне. Так, например, и в мае 1994 г., и в мае 2003 г., оно составляло 1,3 раза в пользу позитивных оценок. Тем не менее, более 40 % опрошенных считали свое материальное положение плохим или очень плохим. Резкий провал (в результате дефолта и многократного падения валютного курса рубля) наблюдался в конце 1998 – первой половине 1999 г., когда негативные оценки превысили позитивные примерно в 2 раза.
При этом высокий уровень социального недовольства в 1990-х гг. не находил адекватного выражения в митингах, демонстрациях, пикетах и т. п. (в массовых действиях протеста, включая забастовки, ежегодно, по социологическим опросам, участвовало не более 1 – 2 % взрослого населения). Главным, легитимным и относительно эффективным способом выражения социального недовольства стало протестные голосование и поведение на политических выборах. Его содержанием служили антилиберальные, антирыночные (просоциалистические, авторитарные), антиолигархические настроения. Они составляют социальный фон парламентских выборов в России 1990-х гг. Это объясняет результаты выборов в Госдуму 1993 г. (победа партии Жириновского), 1995 г. (победа КПРФ) и 1999 г. (успех «Единства»).