Справедливость и социальное всеединство
Всеединство – философское учение (идея, принцип), раскрывающее внутреннее органическое единство бытия как универсума в форме взаимопроникновения и раздельности составляющих его элементов, их тождественности друг другу и целому при сохранении их качественности и специфичности[15]. Всеединство можно определить как продукт соединения материального и духовного.
Социальное всеединство базируется на принципе справедливости и понимается как органичное сочетание и взаимное соответствие гражданского общества и государственных институтов. В принципе нет абстрактной справедливости. Справедливость является важнейшей категорией социально-философской мысли, морального, правового и политического сознания. Справедливость – понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деяния и воздаяния: в частности, соответствия прав и обязанностей, труда и вознаграждения, заслуг и их признания, преступления и наказания, соответствия роли различных социальных слоев, групп и индивидов в жизни общества и их социального положения в нём; в экономической науке – требование равенства граждан в распределении ограниченного ресурса. Отсутствие должного соответствия, между этими сущностями оценивается как несправедливость.
Только при условии соблюдении соответствия в обществе возможно сохранение естественного порядка, отсутствие потрясений и крупных конфликтов, даже при существенном изменении общества. Это и есть сизигийное развитие. Соответствие – это состояние и процессы, выгодные всем в сложившейся ситуации, при несоответствии выгода одних становится основой невыгоды других. Таким образом, справедливость – не тотальное подчинение частей некой единой целостности, не их уравнивание, а – равноправие, которое означает достигнутое оптимальное соответствие между различными политическими методами, религиями, культурами, мировоззрениями, нормами и ценностями.
Долг интеллигенции – инициировать отстаивание и развитие принципа справедливости, потому как ее сила и заключается в переживании отношений «справедливо-несправедливо»[16]. С другой стороны, идея справедливости всегда была понятна каждому человеку в его жизненной ситуации и служила стимулом социальной активности, что и обеспечивало связь интеллигенции и народа.
Обозначающая универсальную гармонию всеединства, справедливость, не предполагающая одинаковости людей, – не всегда есть равенство. Но, несмотря на неравенство, она существует. Здесь как бы отсутствует сопоставимость индивидуальных случаев и общая соизмеримость. На практике требования равенства и неравенства оказываются одинаково справедливыми, хотя далеко не во всем и не всегда. И здесь разрешить данную ситуацию призвана интеллигенция, в силу своей онтико-онтологической дуальности, наделенная чувствительностью к противоречивым состояниям «между» – теорией и практикой, чувствами и разумом, властью и народом, социальным статусом, нормативно закрепленным социальным статусом и творчеством и т.п. Интеллигенция при решении этих проблем в качестве критериев справедливости использует одинаково успешно как идею неравенства, так и идею равенства.
В трудах ученых ХХ века Дж. Роулза[17], Ф. А. Хаека[18] и О. Хеффе[19] либеральные подходы к справедливости ориентированы более на внешнюю политическую, прагматичную и утилитаристскую сторону вопроса, чем на нравственную и содержательную, что закрывает от интеллигенции данный вопрос. И здесь недостаточно одного политического понимания справедливости, при таком подходе упускается сущность индивида как носителя оценочных суждений любых ситуаций, возникающих из человеческих отношений, а не только юридических и политических. При всей относительности и неопределенности понятия справедливости, за ней должно стоять нечто универсальное и устойчивое, способное преодолеть субъективность индивида и ее оценки, досубъективное и онтологически значимое субъектное.
В этом плане антропоцентристская концепция И. А. Ильина приближена к субстанциальным основам справедливости, более продуктивна и перспективна. И. А. Ильин своей работе «О грядущей России» детально рассмотрел соотношение справедливости и несправедливости, равенства и неравенства: вредно, глупо и несправедливо, считает он, уравнивать всех и во всем. Но это не предполагает справедливости неравенства. Есть справедливые преимущества, такие как трудовые льготы несовершеннолетним и несправедливые, они проявляются в частности в безнаказанности представителей власти. По мнению И. Ильина всеобщее единство людей невозможно, стремительное уравнивание возможно путем понижения общего уровня, но и таким способом невозможно уравнять людей, так как в полной мере ничто не может стереть природные различия людей и сделать их «одинаковыми». У И. Ильина вопрос о применимости общего понятия справедливости к разным индивидам находится в центре внимания, когда он размышляет о возможности совмещения понятий справедливости с понятиями равенства и неравенства.
Истинную справедливость («истинное царство справедливости») философ связывает с человеком, а не с правилами и ценностями. Этим он подчеркивает, что «справедливость не обеспечивается выполнением общих правил, ибо она требует еще и справедливых людей (…) Тут нужны не «правила», а верный настрой души, необходима воля к справедливости. Если же ее нет, то самые лучшие законы, создаваемые мудрецами или гениями, будут способны лишь прикрывать язвы творимых несправедливостей». Это говорит о процессуальном, текучем характере самого явления справедливости, но отнюдь не о её субъективном характере. Сегодня, независимо от того, как решается проблема справедливости, в центре внимания идея центрального положения индивида, о чем свидетельствует обсуждение в Европейской комиссии особенностей современного информационного общества и созданная на этой основе «Зеленая книга» с красноречивым названием «Жизнь и работа в информационном обществе: прежде всего люди»[20].
Фактору, обеспечивающему сохранение социального всеединства в его жизненном процессе, посвящает свои работы В. В. Кизима, рассматривая его в свете метафизики тотальности. Учение о тотальности – это учение о полноте единства многообразия, которое рассматривает в качестве тотальностей целостные образования, которые сохраняют свою идентичность даже в ходе радикальных метаморфоз их содержания и формы. Непрерывность самоидентификации социального всеединства осуществляется за счет постоянной «подгонки» его меняющихся компонентов друг другу и целому[21].
Если атрибутом социального всеединства является справедливость, а форма развития всеединства есть тотальность, сизигия (от греч. syzygia – соединение, парное сочетание) обеспечивает самоидентичность, то искомым онтологическим фактором справедливости оказывается сизигия.
Сизигийный характер отношений индивида к другим людям и среде – выступает как бытийное фундаментальное основание гармонии, выступающей в социальном плане как комфортное переживание справедливости. Как универсальный сизигийный закон, принцип справедливости, с объективным характером по отношению к человеку, одновременно выступает по отношению к нему же, как принцип красоты и гармонии, а также любви. В. Соловьев любовь справедливо называл «живым сизигическим отношением»[22]. Сизигийность – это полнота человеческого бытия, которую человек переживает через чувства любви, надежды, мечты, веры и святости, как целостное существо.
Таким образом, мы подошли к самому главному: необходим ответ на вопрос – какой характер должна носить деятельность интеллигенции в современных условиях? Человек гражданского общества должен стать главной ценностью, вне зависимости от его индивидуальных особенностей.
В первую очередь, интеллигенция может внести в жизнь общества гуманитарную экспертизу – инструмент, способный в реальной действительности обеспечить контроль сизигийности принимаемых законов, важных управленческих решений и действий, осуществляемых в международных отношениях и на всех уровнях социальных обществ. Эта экспертиза призвана устранить противоречие между универсальностью принципа справедливости и неповторимостью конкретных условий его воплощения в каждой конкретной ситуации. Законодательное закрепление гуманитарной экспертизы позволит вывести в информационное общество интеллигенцию как нового исторического деятеля, наиболее адекватно соответствующего жизни современного общества и реалиям эпохи глобализации[23].