Сущность общественных противоречий
Ведущей ценностью обществ, переживающих переходный период, особенно в ходе модернизации, т.е. движения от традиционного состояния к современному, является свобода - экономическая, политическая, идеологическая. В частности, именно эта ценность вдохновляет реформы в постсоциалистических странах.
Однако конфликтность свободы, трудность жизни в условиях свободы здесь недостаточно осознаны. Главное социальное следствие наличия свободы в обществе - преследование всеми личных интересов, стремление к достижению личных целей, отстаивание личных убеждений, столкновение воль, т.е. острая конфликтность.
В переходный период велика опасность потери представления об общих интересах, о национальных ценностях, об общественном благе, к которому следовало бы стремиться на основе свободы. Это не удивительно. Здесь повторяется ранний опыт западных стран, выверяются социально-политические теории их развития, но в других условиях, а потому с другими результатами.
Вряд ли есть необходимость доказывать, что одной из главных и актуальнейших задач современной модернизации в России является обеспечение мирных легально конституционных способов всестороннего реформирования общества. Действительно, в переломные переходные эпохи, подобные той, которую переживает Россия (когда осуществляется коренной передел собственности и власти, перемена общественного строя), вероятность социального и политического насилия, гражданских войн резко возрастает. Доказательство тому - исторический опыт самой России. В российском политическом языке подобные переходные периоды принято называть «смутным временем», «смутой», а, как хорошо известно, историкам, российские «смутные времена» сопровождались насилием, кровью, гражданскими войнами.
Одна из основ западных демократий - признание суверенитета гражданского общества и его приоритета по отношению к государству. Из этого следует, что западные демократии гарантируют право на существование, свободное развитие и конкуренцию самых разнообразных классовых, этнических, религиозных и иных интересов. Их бесконфликтное существование невозможно; везде, где существует гражданское общество, неизбежны конфликты. Но неупорядоченное стихийное развитие последних ведет к тому, что еще Т. Гоббс называл «войной всех против всех», т. е. к социальной анархии, беспрерывным революциям, переворотам, путчам. Цивилизованное существование конфликтов, их развитие в мирной форме, как свидетельствует опыт западных демократий, требуют для начала их институционализации. Среди многих институтов, которые представляют разнообразные общественные интересы, особое значение для цивилизованного разрешения конфликтов имеют политические партии.
Политические партии, их свободное состязание позволяют различным классам, слоям, группам гражданского общества институционализировать свои интересы, разрешать конфликты между собой в цивилизованной форме, реализовывать свои притязания через легально конституционные механизмы, главными среди которых являются выборы во властные государственные органы. Наличие конституции и свободных выборов позволяет менять партии у власти, мирным образом разрешать как их соперничество, так и социальные конфликты. Циклы западных демократий, чередование у власти консерваторов, либералов, социал-демократов, социалистов, редставляющих различные, подчас соперничающие социальные интересы, способствуют, помимо всего прочего, поддержанию равновесия, баланса между ними. Пока сохраняется подобный механизм, различные слои общества уверены, что их интересы будут так или иначе учтены, и им не нужно прибегать к таким чрезвычайным мерам, как насилие и революция. Их представителям и в голову не приходит звать своих подопечных «к топору», конфликты получают мирное развитие.
Консенсус между основными социальными и политическими силами западных обществ заключается в признании исключительно конституционных форм преобразований и политических действий, приоритета гражданского общества и права на существование разных классов и социальных интересов, разделения властей и правового государства как основы демократии, нерушимости права собственности и разнообразия ее форм. Вопросы об основах отношений собственности и государственного строя остаются вне сферы конфликта между партиями. Дискуссии между ними ведутся по вопросам о способах налогообложения, формирования и распределения бюджета, программах промышленной и финансовой политики.
Круг разногласий между ними широк, но все же предлагаемые альтернативы не затрагивают краеугольных общественных основ. Поддержание прочного консенсуса по вопросам общественных основ, как показывает практика западных демократий, требует политического доминирования право- и левоцентристских партий. Радикальные партии - как правые, так и левые - должны оставаться политическими маргиналами.
Консенсус в западных демократиях не является раз и навсегда данной величиной, но меняется в связи с меняющимися запросами времени. Во второй половине XX века в этот консенсус в качестве одного из основополагающих положений включено признание важных социальных прав рабочего класса и малоимущих слоев населения. В связи с этим западные государства, независимо от того, какая партия находилась в тот или иной период у власти, планомерно создавали системы социального страхования и вспомоществования, принимали законы о минимальной заработной плате, гарантированном прожиточном минимуме, материальной помощи аутсайдерам общества. Так было создано социальное государство, или «государство благосостояния», основополагающие принципы которого принимаются и социалистами, и социал-демократами, и либералами, и консерваторами. Подобное обновление консенсуса явилось важным фактором умиротворения конфликта между парой «низы»-»верхи».
Поддержание консенсуса по основополагающим общественным вопросам требует, естественно, определенных качеств от соперничающих социальных сил и политических партий. Главными среди этих качеств являются терпимость к иной точке зрения, готовность к диалогу и социально-политическому компромиссу.
Идеологии основных политических сил при такой ситуации неизбежно становятся открытыми, готовыми к взаимообмену доктринами с соперничающими идеологиями. Так и происходит на практике. Открытость, отказ от узкоклассового подхода демонстрируют все основные идеологии Запада - и либерализм, и консерватизм, и социализм. В результате доминирующим течением в либерализме стало социально-либеральное, в консерватизме - социальное, в социализме - либеральное. И при этом ведущие идеологии и партии не переступают грань, за которой начинается стирание различий между ними. Они сохраняют свое социальное лицо, продолжая особенно заботиться об интересах «родных» социальных сил: консерватизм - высшего класса, либерализм - среднего класса, социализм - низших слоев общества. Конфликты не отменяют консенсуса, но и консенсус не исчерпывает конфликтов.
Развитие новых общественных отношений резко активизирует проявление двух тенденций. С одной стороны, радикальные изменения в формах собственности определяют некоторую свободу в действиях, способствуют реализации потенций личности, с другой - стимулируют социальное отчуждение. Прежние, советские формы несвободы, зависимости от государства дополняются новыми: люди начинают ощущать «кожей», что их личность превращается в рыночный товар. Зыбкость социального статуса, исчезновение традиционных механизмов регуляции экономического и социального поведения, разрушение прежних и неустойчивость новых форм социальной организации препятствуют осознанию особых интересов общностей - будь то наемные работники, предприниматели («новые русские») или иные. Возникает множество промежуточных, маргинальных, трудно идентифицируемых групп. Маргинальное положение, как показывают данные последних исследований, ведет к тому, что представители той или иной группы наемных работников - рабочие, служащие, специалисты - на вопрос о принадлежности к определенному слою, т.е. на уровне самоидентификации, часто не соотносят себя ни с одним из них.
В «продвинутых» странах с рыночной экономикой модель социальной структуры общества выглядит как «лимон», с развитой центральной частью (средние слои), относительно невысокими полюсами высшего класса (элита) и беднейших слоев. В латиноамериканских странах она напоминает Эйфелеву башню, где имеют место широкое основание (бедные слои), вытянутая средняя часть (средние слои) и верхушка (элита).
Третья модель характерна для многих стран Центральной и Восточной Европы, как и для постсоветской России, - это своеобразная, придавленная к земле пирамида, где большинство населения прижато книзу - 80%, тогда как около 3-5% богатых составляют ее вершину, а среднего класса как бы и вовсе нет.
Проблема средних слоев в последние годы становится предметом активной дискуссии. Повышенный интерес к ней объясняется, прежде всего, тем, что западные концепции «среднего класса» - либо в понятиях «самодеятельного населения» (мелкие, средние собственники, лица свободных профессий), либо в категориях носителей доминирующего стиля жизни - не применимы к российскому обществу 90-х годов. В таком понимании «средний класс», являющийся основой социальной стабильности, определенно отсутствует. Т. Заславская, выделяя основную, срединную часть российского общества (куда она включает все слои, кроме элиты и «социального дна»), разделяет его, в свою очередь, на четыре слоя - верхний средний, средний, базовый и нижний.
В последние годы резко растет занятость в сферах торговли, здравоохранения, образования, финансовых услуг и государственного управления. Падает доля занятых в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, на транспорте и в науке. Важная характеристика современного российского общества - его социальная поляризация, расслоение на бедных и богатых. Фиксируемая тенденция вряд ли ослабнет и в ближайшем будущем. За время реформ произошли значительные изменения в относительных уровнях оплаты труда по секторам экономики. Идет активный процесс перераспределения труда и капитала, что приводит к углублению общественных противоречий.
Пока еще мирно конституционное развитие российского общества сохраняется. Но многие аналитики сходятся в том, что возможность его крушения нарастает, и если это произойдет, на процессе российской модернизации на долгие годы можно будет поставить крест. Реализуется или нет эта драматическая перспектива, зависит в значительной мере от поведения политической элиты, соперничающих политических сил и партий, их способности и желания приходить к консенсусу и достигать соглашения по вопросам фундаментальных ценностей российской модернизации, основываясь при этом на реальных возможностях России и россиян.
Совершенно очевидно, что в основу этого консенсуса не может быть положена ни радикально-либеральная модель, которая только усиливает раскол и поляризацию российского общества, ни национал-коммунистическая утопия, которая чревата экономическим крахом, гражданскими войнами и войнами с государствами как ближнего, так и дальнего зарубежья. Очевидно и то, что модернизация России по классическим западным образцам нереальна. В новом общественном консенсусе не могут быть проигнорированы массовые умонастроения и ментальность основных классов и социальных групп российского общества.